Метро бывает разное: русское, французское, американское. А ещё бывает и немецкое. И есть у нас, в Германии, несколько занятных особенностей в работе этого вида транспорта. Не знаю, может быть, и в других странах такое наблюдается, но впервые я увидел всё это именно здесь.
К примеру, на остановке двери в вагонах сами не открываются. Надо там за ручку дёрнуть или кнопку нажать, тогда и войдёшь. А если ничего не дёргаешь и не нажимаешь — будешь стоять перед закрытой дверью, пока поезд не уедет. У нас многие иностранцы по своему незнанию так и поступают. И если бы не природная доброжелательность аборигенов, то стоять бы приезжим на станциях словно фонари и думать об особенностях национального германского метрополитена.
Надо полагать, это полезное изобретение для экономии электроэнергии было придумано. В самом деле, зачем разевать сразу все двери, когда, допустим, на остановке лишь один старикашка в вагон ломится? Ему-то, может, и полезнее за ручку подёргать или костылём по ней двинуть — всё же движение и какая-то гимнастика. Да и в вагоне лишний раз не сквозит, если туда никто не входит — тоже ведь польза для вечно чихающих и кашляющих.
Ещё одна интересная особенность: водитель, чтобы закрыть двери, должен выйти из своей кабины на перрон. Кнопка для закрывания дверей у него снаружи сделана. Тоже, надо полагать, не без тонкого умысла. Тут и водителю движение взад-вперёд, чтобы не закис и не задохнулся. И пассажир, который не успеет в вагон запрыгнуть, получает прямой доступ к виновнику своего опаздания. Ну и водитель больше чуткости и внимания проявляет, если ему перед носом кулаками машут — стало быть, задержится на минутку да лишний раз двери отопрёт.
Есть ещё много разных особенностей в работе нашего метро, но они не имеют никакого отношения к моему рассказу, поэтому их я откину. Скажу лишь, что в Нюрнберге, где я вот уже десять лет живу, существует одна любопытная традиция. Здесь остановки зачастую объявляет сам водитель. То ли автоматики на все поезда не хватает, то ли изменения в маршрутах слишком часты — это мне неизвестно. Вполне возможно, что просто таким способом грамотных водителей отбирают. Кому вобщем-то нужен на линии специалист, который не в состоянии прочитать и правильно выговорить такие простые немецкие названия, как «Шарфрайтерринг» или «Бауэрнфайндштрассе»?
Вот мы иногда и развлекаемся в метро: то прослушиванием нового диалекта, то угадыванием того, чей же голос звучит в вагоне — водителя или записанный на ленту. И надо признаться, несмотря на долголетний опыт, дать точный диагноз удаётся далеко не всегда.
* * *
Ехали как-то раз в метро два студента на лекцию. И как это у студентов водится, времени у них было впритык. А поезд на остановках задерживался больше обычного, и им ещё надо было по дороге пересесть на другую линию. А не успеешь пересесть — жди следующего поезда, который идёт аж через четверть часа. Тогда точно на лекцию опоздаешь. Вот и нервничали ребята.
Подъехали к пересадочной станции, выскочили быстрее всех на эскалатор и галопом взлетели на следующий этаж — туда, где посадка на другую линию идёт. И только они успели запрыгнуть в последний вагон, как двери за ними тут же захлопнулись. Один мужик бежал вслед да не рассчитал — в закрытые двери брякнулся. Помахал он, конечно, вдогонку кулаком и красиво обматерил водителя, а что толку? Тот уже давно в своей кабинке забаррикадировался и на рычажки давит.
Порадовались студенты, что всё так удачно вышло и плюхнулись на свободные места. Сидеть ведь не бегать — оно для человека как-то привычнее. И вот едут они с довольными мордами и драгоценное своё дыхание восстанавливают. А тут в громкоговорителях следующую остановку объявили и таким голосом это сказали, что студенты с удивлением посмотрели друг на друга. Эдакий женский голосок проворковал настолько обворожительно, что ребята, не сговариваясь, шумно вздохнули.
— Вот это да,— только и смог молвить долговязый студентик по прозвищу Додик.— С таким чудным голосом, да в метро…
— Ну и что тут такого? — возразил ему второй студент — невысокий, плотный и немного лысеющий, которого звали величественно, как пароход, Вальдемаром.— Раз хороший голос, так теперь нельзя в метро работать? С таким голосом можно запросто туалеты мыть, если очень того хочется.
— Ах, представляю, какая должна быть красивая девушка с таким голосом,— продолжал мечтать вслух Додик.— Брюнеточка — фигурка, ножки, глазки, ах…
— Глупости,— увесисто сказал Вальдемар.— Небось такая же тётя лошадь, как и все остальные…
Тут поезд остановился, и нежный голосок снова объявил название остановки.
— Богиня,— выдохнул чуть слышно Додик и мечтательно уставился в потолок.— Неужто она ведёт наш поезд? Ах, как бы мне с ней познакомиться?
— Чушь какая. Сдаётся мне, что это обычная автоматика,— сказал, прислушавшись, Вальдемар.— Уж очень правильно всё выговаривает. Записали, наверное, какую-нибудь дикторшу на ленту, а ты и уши развесил.
— Неправда,— неожиданно твёрдо возразил Додик, отрываясь от разглядывания потолка.— Вот сейчас ей надо будет двери закрыть, тут мы и узнаем, кто из нас прав.
А это студент верно подметил, ведь перед закрытием дверей водитель всегда сам предупреждает об этом пассажиров. Иначе тут и быть не может, и ошибиться практически невозможно, но нашим студентам не повезло. Микрофон что-то там такое хрякнул, треснул, щёлкнул, пискнул и двери закрылись. Наверное, сбой произошёл или не на ту кнопку нажали. Вот и поехали студенты дальше в полном неведении.
— Ах, ты послушай, какие чудные интонации,— продолжал восторгаться Додик после очередного объявления.— Такие интонации могуть быть только у очень умной женщины. Да, она определённо не глупа…
— Автоматика это и даже не спорь,— опять возразил Вальдемар.— Или спорь, но, так сказать, с пользой для тела. Не люблю я пустые споры… Вот на ящик пива спорим?
— Ящик — это много,— засомневался Додик.
— Ну хорошо, тогда на кружку пива в биргартене. Идёт?
— Согласен. Ты выиграешь, если остановки объявляет автоматика, а если их объявляет женщина-водитель — тогда пиво с тебя.
— Договорились!
Студенты разбили руки и двинулись к дверям — им пора было выходить. Когда поезд остановился, они выскочили на перрон и стремглав понеслись в начало состава. Не добегая одного вагона, студенты притормозили. Из водительской кабины вышел полный мужчина средних лет — с рыжими усиками и лысый, как колено.
— Ну, что я говорил! — торжествующе изрёк Вальдемар.— Теперь с тебя пиво…
— Подожди, может, в кабине ещё практикантка какая едет — она и объявляет остановки,— не сдавался Додик.
Они подошли поближе — и в самом деле, в кабине красовалась интересная девушка в форме водителя метро.
— Ага! Так значит, я был всё-таки прав! — обрадовался Додик.
— Да хоть три практикантки,— возразил Вальдемар,— это ещё ни о чём не говорит. Всё равно остановки объявляет автоматика и баста! Так что пиво за тобой.
Неизвестно, чем бы закончился их спор, но тут водитель прокашлялся, пощёлкал микрофоном и вдруг заговорил в него тем самым обворожительным женским голоском, призывая пассажиров отойти подальше от поезда. Водитель смущённо покосился на студентов, закрылся в кабинке и поехал дальше.
А ребята ещё долго не могли сойти с места и, чуть не падая на пол, давились от смеха и показывали пальцами друг на друга.
Нюрнберг
05—06.06.2005