ПЕРЕСМЕНКА

1

Еду я как-то раз в автобусе на работу. Отдыхаю. По сторонам смотрю. Мороз и солнце за окном вижу. Машины в сосульках и тротуары в сугробах. Одним словом, весна!
Другой, знаете, на своей машине добирается. Шок и трепет у него всю дорогу. Здесь ему не туда подмигнули, там светофор не в ту сторону включили. Опять же пешеходы под колёса кидаются. А мне всё равно. В автобусе и вздремнуть можно, ежели дорога долгая.
Вобщем, смотрю по сторонам и жизни радуюсь. Природой любуюсь, которая за окном. К урчанию мотора прислушиваюсь и ноги у обогревателя держу. Расслабляюсь перед тяжёлым трудовым днём.
Тут тормозим мы у одной остановки и в автобус женщина входит. Ничего так себе женщина. Симпатичная. Всего лет на десять старше меня. И причёска замысловатая, и глаза туда-сюда постреливают, и чего-то там такое элегантное жуёт.
Я, конечно, решил её своим нахальством не смущать. Мало ли что — ну, подавится ещё, чего доброго, с перепугу. Сделал вид, что остановку за её спиной разглядываю. Архитектурой любуюсь.
Ничего так себе остановка. Симпатичная. С интересным замыслом и оранжевыми сидушками. На такой остановке тоже неплохо вздремнуть можно. Если бы только не мороз.
Всё бы хорошо, да одна мелочь удивляет меня. Такая большая остановка, а седушек там всего три. То есть тут тебе почти однокомнатная квартира предоставлена, а посидеть-то и негде.
«Странно,— думаю я.— У той же стенки можно ещё два раза по столько присобачить. А ежели боковые стенки взять, так и ещё четыре сидушки поместились бы. Да и снаружи места — хоть отбавляй. Что за глупая экономия с их стороны?
Вот придёт, допустим, на остановку какая-нибудь семья. Папа, мама и три турчёнка. Где же родителям сидеть прикажете? Хоть на асфальт ложись, честное слово».
Вот так сижу я себе в автобусе, уютно покачиваюсь и мысленно уже начинаю сочувствовать маленькой турецкой семье. Думаю о дискриминации иностранцев и о враждебном отношении к личности. Да тут вдруг меня и осеняет — а ведь даже и эти сидушки здесь не нужны. Ну разве что, какому-нибудь холерику, который и пяти минут на месте не устоит.
Сами подумайте, для чего эти сидушки вообще приделывают? Правильно — чтобы пассажиры с комфортом дожидались своего транспорта. А для чего его ждать, если он и так словно часики ходит?
И в самом деле, автобусы у нас, в Нюрнберге, идут иногда точнее, чем метро. И что бы там в пути не случилось, а до конечной остановки они завсегда вовремя приходят. Стоит, скажем, в расписании «8:30» — так значит, в это время автобус и придёт. Ну, плюс-минус пять минут. Или десять. Это же не полчаса и даже не час.
Бывает, конечно, что и у нас автобусы с линии пропадают. Словно в какую Бермудскую яму проваливаются. Но это случается очень редко и далеко не с каждым.
Недавно мы эдак минут двадцать прождали, да так и поехали на такси. Благо, что всего три остановки до дома было. А таксисту ведь тоже чем-то жить нужно — не одним же чаем ему булькать.
Однако, я считаю, что автобусным организациям в этом плане давно пора улучшиться. И пора бы им уже на остановках через динамики сообщать, что, мол, извините, граждане пассажиры, а автобуса нет и не будет. Выметайтесь, мол, отсюда, кто как может, и не загораживайте нам стратегически важный объект.
И ничего, расходились бы культурно, по-европейски, почти не ругаясь. В этом вопросе есть ещё, конечно, в Германии свои недоработки. На дворе двадцать первый век, а на остановке всего три сидушки и никаких динамиков, не говоря уж о каком-нибудь завалящем телевизоре. Автобус не пришёл, а почему да от чего — неизвестно. Народ интересуется, хочет утолить своё любопытство, а нечем. Даже в новостях не узнаешь, что там такое стряслось.
Но на самом деле, не скрою, всё это мелочи по сравнению с тем, как нам приходилось в славной Стране Советов по сорок минут ждать раздолбанного «Икаруса». И так при любой погоде, и так каждый день, и так всю свою жизнь.
Нет, конечно, подобного постоянства здесь не наблюдается и к редким опазданиям общественого транспорта народ относится довольно снисходительно. Никто не топает ногами и водителю в морду не плюёт. А только и у нас случаются иногда особенно нервные пассажиры.

2

Затеяли у нас как-то на линии пересменку. Как раз в то время, когда я на работу отчаливаю. Ну пересменка и пересменка — чего тут особенного? Один водитель выскочил, другой подсел — всего-то и делов. Но видно, были у них какие-то нестыковки или сменщиков не хватало, а только выглядело это совсем иначе.
Прихожу, как обычно, и сажусь в автобус. Жду. Народ тоже ждёт. Водитель на часы поглядывает.
Время уже скоро отправляться. Народ томится. Водитель нетерпеливо поглядывает в окно. Деловито пощёлкивает кнопками.
Тут начинает пищать его будильник. Народ оживляется. Водитель нервно выбегает наружу и с явным неудовольствием смотрить вдаль.
Наконец, подъезжает следующий автобус. Пассажиры из него вываливаются. Наш водитель бежит к этому новому водителю и что-то там ему подробно втолковывает.
Водитель возвращается на своё место и запускает двигатель. Второй автобус подъезжает и становится рядом с нами. Открыв дверь и окно, водители снова о чём-то дружно дискутируют.
Наконец, второй автобус разворачивается по кольцу и паркуется напротив остановки. А наш автобус едет ему вслед и становится рядом с ним.
Закрыв все окна и двери, водитель второго автобуса подхватывает свой чемоданчик и благополучно запрыгивает в наш автобус.
Наш водитель тут же трогается с места, поскольку автобус стоит прямо перед светофором. На следующей остановке водители меняются местами. А ещё через остановку наш водитель окончательно покидает нас, оставив вместо себя сменщика со второго автобуса.
Вот такая простенькая комбинация из шести ходов. Надеюсь, мне удалось вполне доступно передать этот любопытный транспортный эксперимент.
Как известно, одинаковых людей не бывает. У одного спина толще, у другого пятки короче, у третьего глаза кривее. Вот и приходится водителям в пересменку подстраивать рабочее место под свою нестандартную конфигурацию. Сидушку двигать да зеркальца крутить. Нет ведь ещё для этого автоматики и всё надо делать вручную. Понятно, что и наш новый водитель не исключение, и ему тоже хочется исполнить свой замечательный танец с зеркалами.
И вот после очередной задержки мы едем дальше и понемногу начинаем впадать в созерцательное состояние. Время, конечно, потеряно и остаётся лишь надеяться на то, что водитель его где-нибудь и как-нибудь нагонит. Пассажиры, закончив обсуждать пересменку, потихоньку успокаиваются. И, казалось бы, на этом наша история могла бы закончиться, но вдруг она получает своё неожиданное продолжение.

3

Мы подъезжаем к одной узловой остановке, и в автобус впрыгивает чёрненькая дамочка. Волосики кучерявые, ножки колесом, губки веером и увесистая задница впридачу. Одним словом, эфиопка, простите за выражение. Она тут всегда подсаживается. Некоторые водители даже специально её поджидают, если она опаздывает или на светофоре мешкает.
И вот эта дамочка прямо с порога начинает громко возмущаться:
— Чего это вы, мол, себе позволяете? Почему ваш автобус всё время опаздывает? А я из-за этого опаздываю на свой поезд. А следующий через двадцать минут, и я не успеваю на работу.
И так далее, и всё в том же духе. Пассажиры оживляются и с интересом начинают прислушиваться.
— Извините пожалуйста,— говорит водитель, оборачиваясь назад.— Я не по своей вине опаздываю.
Он закрывает двери и трогается с места. Но дамочку такой ответ, видно, не устраивает. Она продолжает громко шуметь на весь автобус. Пассажиры начинают тихо сочувствовать водителю. И даже самые осоловелые от езды уже осмысленно поглядывают на происходящее.
И вот, устав перекрикиваться с эфиопкой, которая напрочь прилипла к поручням в центре салона, водитель зовёт её к себе. Он же не просто так сидит и за руль держится. Ему ведь при этом ещё как-то на дорогу поглядывать надо.
— Подойдите-ка сюда,— говорит ей вдруг водитель самым наглым тоном.— Я вам здесь всё сейчас объясню.
Немного ошалев от его нахальства, дамочка сдвигается с места и проходит вперёд. Но при этом продолжает по-прежнему бухтеть.
А тут я должен заметить, что водитель наш из русских и, как известно, с ними лучше не связываться. У русского человека терпение-то не бескрайнее и искусственной вежливостью его в детстве не кормили. Но откуда же им, эфиопам, об этом знать? Они ведь, наверное, русского от тунгуса не отличат. Вобщем, нарвалась дамочка.
Тут водитель начинает рассказывать ей про пробки на дорогах. Мол, куда ни глянь — вокруг одни пробки. И словно в подтверждение этого, перед нами вдруг начинает парковаться большущий грузовик, застопорив всё движение на дороге ещё на полминуты.
А водитель медленно, методично продолжает нагружать дамочку своими объяснениями. Просто и доступно — без ругани, без махания руками и переходов на личность — он одним лишь своим тоном даёт всем понять, как ему эта тема глубоко интересна. Пассажиры начинают тихо сочувствовать эфиопке.
Вобщем, не знаю, чем эта лекция кончилась — мне надо было выходить. А только этого водителя я больше на нашей линии не видел. Чудные пересменки тоже вскоре прекратились, и автобусы перестали опаздывать.
А эфиопка так там по-прежнему и садится. Недавно видел её с двумя детишками — семи и двенадцати лет. Жива, значит, и здорова во всех отношениях.
Но если подумать, то она сама же была виновата в своих опазданиях. Надо было просто пораньше выходить из дома. И раз уж автобус так регулярно задерживался, так могла бы тогда и на предыдущий садиться.
Помнится, когда я ещё учился в школе и проходил практику на заводе, мой мастер так прямо и сказал:
— Меня лично, детка, твой автобус не интересует. Хоть пешком сюда иди, а чтобы к началу смены ты был на рабочем месте.
Вот это правило я тогда крепко усвоил и на работу всегда старался приходить заранее.
Так что не верьте вы, граждане, тем, у кого каждый день опаздывает транспорт. Врут они всё. Врут и брешут.

Нюрнберг
07.03.2005, 10.04.2005, 17.04.2005

<< назад

Оставьте комментарий